Реальный Тарас Шевченко

 

 

 

Тарас Шевченко

Маленькая серая книжка “Кобзарь” делала свое замечательное дело - она прокладывала путь Т. Шевченко к сердцу народа. Автор статьи ” Воспоминания киевлян о Шевченко” Шигирин говорил, что много людей, особенно из молодежи, изучали украинский язык только для того, чтобы читать Кобзарь.

Каким же был Тарас Шевченко в реальной жизни? Что же это за человек?

Уже на первом этапе Шевченковой мемуарной творчества /1861-1868/ развернулась активная полемика, которая временем набирала политического оттенка. Особенно широкий размах набрала дискуссия в 80-х и 90-х годах 19-го века и переросла фактически у  борьбу  за Шевченко. В результате чего оказались две линии. Даже в описании портрета, в характеристике личности Шевченко ярко оказалась идейная тенденция авторов.

Не брюнет и блондин

Петрашевец Момбелли, например впечатление о Шевченко записал так: “Он среднего роста, широкоплечий и вообще крепкого мускулистого строения, в талии широкий через особый состав кости, но совсем не толстый. Лицо круглое, борода и усы всегда гладковыбритые, бакенбарды же кругом обрамляют все лицо волосы вистрижене по казацкие, но зачесаны назад: он не брюнет и блондин, но ближе к брюнета, не только волосы, но и цветом красноватой кожи; черты лица обычные; манеры и общее выражение физиономии проявляли отвагу, небольшие глаза блестели энергией. /” Дело петрашевцев”. 1937.т.1/

Рябой и нечесаный

Т.Г. Шевченко

Но совсем другим Шевченко вышел из под пера родовитого аристократа-помещика Киевского вице-губернатора П.Д. Селецкого: - ” Среднего роста, широкоплечий, крепкого и здорового строения, рябой, с мутными карими, не глупыми глазами, неуклюжий, мешковатый, нечесаный, немытый, более чем неряшливо одет - вот внешность Тараса Шевченко, далеко не привлекательна”. /Записки.ч.1. 1884/.

Духовный образ

Духовный образ Шевченко занимает достаточно важное место в воспоминаниях относительно последнего периода его жизни. Из мемуарной литературы вырисовывается фигура человека могучей воли, закаленного борца и безгранично доброй человека. Однако встречаются и отрицательные характеристики. Причиной неприязни к Шевченко часто были его всякие выпады против социальной несправедливости и насилия. “Он был - говорил Я.Полонський, - в высшей степени безхитрісною, зажигательно-откровенной и даже бесстрашной в том смысле слова, что безудержное разговора его частенько заставляли опасаться за него или затыкать уши и бежать”...

Варфоломей Шевченко в своих интересных воспоминаниях отмечал,что поэт был настолько цельным и последовательным, что даже не предавал своих убеждений при решении личных вопросов.

Старый и лысый

” Ссылки и солдатчина за Аралом не загрубили, не очерствели нежного, доброго, мягкого и любящего сердца Тараса... Тарас любил жить семянином; видя мою жизнь, он не раз говорил: Сподобит ли меня господь завести свое кишло, хижину, жену и детей?” Часто мы разговаривали об этом деле, и всегда Тарас просил моего совета и помощи найти ему место для дома и “девушку”, но чтобы девушка была  украинка, простая, не барского рода, сирота и служанка...

Получаючи от него письма о желании его женится, я сперва мозговал,не любит ли  это он жившей у меня в семье гувернантки. Когда же пишет Тарас прямо об этой Харите. Эту Хариту женщина моя взяла к себе еще ребенком и выкормила ее. Во время приезда Тараса до нас, 1859г., Харита была как раз в пору. Нельзя сказать, чтобы она была красивая, но что у нее было очень симпатичный, спокойный характер, нежное и доброе сердце Хариты, чистая душа и молодые лета были красотой Хариты...

Я посоветовался с женой и спросил Хариту, пошла бы ли она за Тараса? ” Что это вы придумали?... За такого старого и лысого! ” ответила мне Харита...

Сказать ему, что он староват для 18-летней девушки я не мог, это значило бы, что его молодость, его пора жениться на молодой - уже прошли, навеки прошли!...

А тем временем сама судьба противоречила Тарасу:к Харите посватался молодой и красивый и хороший парень; Харита, давно его любя, сейчас подавала полотенца: я написал об этом до Тарасу и думал себе, что он успокоится. Но вскоре он нашел себе некую Лукеру завезенную в Петербург кем-то из Украины, кажется, не Марко Вовчок ли. Через что они не поженились с Лукерою, этого не знаю. Тарас подробностей не писал...

Кирилловка

В конце скажу, что Тарас родился не в Кирилловке, как к этому времени думали и как он сам думал, а в селе Моринцы, верст восемь од Кирилловки, там он записан в метрику; в Кирилловку семью его переселили тогда, как ему шел третий год, через это ,видимо, он считал, что родился в Кирилловке.

/1875г. 1/13/ декабря. Шендеровка.

Неопределенное положение

Ближайший Тарасов земляк Ф.Лобода вспоминает, то время, когда к его христианскому имени не было присоединено еще никакого другого, кроме имени парня и погонщика, когда он, не закончив обучения ни в школе дьячка Петра Богорського, ни в хиромантика-диакона с.Майданивка, жил несколько лет в неопределенном положении то ли наемника, то ли приймака священника с. Кирилловка Григория Кошица, который жил в ближайшем соседстве с Лободой: “Зная  священника Кошица его жену, можно безошибочно утверждать, что как на тогдашний крестьянский быт, подрастающий Тарас нигде не мог найти лучшего убежища, чем в доме приходского батюшки...- убежден Ф.Лобода. О. Григорий был хороший розпорядливий хозяин и если был строг и требователен, то, конечно, больше на словах, ибо те пытки и наказания, которые испытывали крепостные, здесь о них  не могло быть и речи; относительно самой матушки, то это была идеальная женщина чрезвычайной доброты, кротости и уступчивости, которая всегда заботилась и заботилась обо всем и всех. Непосильным  трудом своих батраков священники никогда не обременяли; но и без дела сидеть не приходилось, потому что их хозяйство было  больше за крестьянское и в нем был главный источник их средств. И в моральном отношении здесь было больше выдержки, жизненного порядка и охраны от всякого кутежа и соблазнов. Тем более странно, что покойный Тарас Григорьевич, обязан, возможно, лучшими годами своей жизни в. Григорию Кошицю и его жене, ни словом не обмолвился о них ни в своей автобиографии, ни в последующих беседах со мной....

Приблуда

Не вспоминал он и о свою старшую сестру Екатерину, в противоположность Ярине, которую в стихах величал великомученицей. Ее, то-есть, старшую сестру Тараса звали у нас “Екатериной гугнявою”, потому что она от природы или от болезни  гугнявила. Катя рассказывала маме моей, вспоминая детские годы с Кирилловки, о его блуждания от отчима к старшей сестре и обратно. “Приблудою, его, матушечко, звали, ей-богу. Было это и не видно, как оно рип и тихонько войдет в дом, сядет себе на скамье и все молчит. Ничего на свете у него не спроси их: или его прогнали оттуда, или его били, или есть не давали. Было окольными путями ходит, вон под рощей, и через Тыквин яр, и через левады, и кладбищем. И как  оно пришел, то так сразу упал комочком и заснул, а я как загляну ему в голову, и в его, прощайте матушечко, в голове.., как в свиной сраке... Никто не надеялся из него мужчину...” - писал Лобода в статье “Кратковременное знакомство мое с Т.Г. Шевченко и мои о нем воспоминания”

Первый учитель

П. Лебединцев / он же Лобода Ф /в “Некоторых дополнениях и поправках к его биографии так рассказывает о детских годах Тараса: “Тарас Григорьевич Шевченко родился на свет при В.В. Енгелгардте, когда в Ольшанском имении полського духа и польского языка еще совсем не было и когда воспоминания о гайдаматчине, о набеги крымских татар, о сожжении в Вильшане в 1767 р.Данила Кушнира,жителя Млиева, который в дальнейшем послужил Шевченко прообразом для тытаря в “Гайдамаках”.В раннем возрасте расстался он с сестрой Екатериной, которая вышла замуж в с. Зеленое за крестьянина Антона Красицкого, высокого и стройного мужчину, бывшего соседа моего отца. Она рассказывала, что Тарас не раз прибегал к ней и в Зеленую пешком, босой и полуголый, со всякой нечистью в голове, блуждая из села в село, через что она его называла “приблудою”

Первый учитель Т.Шевченко, стихарний дячок Петр Федорович Богорский в 1824 году был назначен в Кирилловку, в 1827 году ему было 27 лет. Именно тогда он дал приют Тарасу, который бродил по селу , научил его книжной мудрости и познакомил с дьяконом м. Лисянки, маляром , дячком из Тарасовки, маляром с. Хлиповки и другими людьми, которые стояли выше крестьянской среды. По свидетельству попа с Кирилловки о. Григория Кошица, Богорский сам добровольно взял к себе Тараса без какой-нибудь платы. Неким беспробудным пяницей он не был, хоть на требах в обществе не отставал в выпивке от своих прихожан.

Что дячок посылал Тараса читать псалтырь над покойниками, за это нельзя его осуждать: таков был общий в церковных школах обычай, благодаря которому это  было небольшой платой за обучение. А если вспомнить обычаи гимназий и пансионов или училищ того времени, в которых не жалели лозы для шаловливых детей, то нечего удивляться, что дячок Богорский не очень был нежным с таким дерзким мальчишкой, каким был Тарас в детстве...

Жил некоторое время в попа Григория Кошица, выполняя обязанности мальчика-погонщика, который ухаживал за скотом и запрягал его и широкохвосту кобылу... Отзывы отца Григория были не в пользу Тараса Григорьевича: он и позже называл его все - таки ... не способным к любому хозяйскоиу делу"...