Борцы и грабители в одной ипостаси

Из наблюдений за состоянием преступности в СССР в послевоенные годы вытекают три взаимо связанных вопроса. Во-первых, статистические данные о преступности в стране указывают на то, что уголовный и политический бандитизм был сосредоточен в тех районах, где существовало националистическое повстанческое движение против советской власти. Советское государство умышленно смешивало между собой осознанную политическое  противостояние режиму и уголовный террор. . .

Уголовники использовали те же методы неожиданных ударов и спешного отступления, создавая тем самым худую славу всем “борцам” – и грабителям,  и повстанцам – среди местного населения. Взять лишь один пример: даже между собой подпольщики-националисты на Западной Украине горько сетовали по поводу действий настоящих бандитских групп, стоявших вне политики. Подобная неразбериха стала потенциальным орудием в арсенале советских властей, которые все эксцессы местных бандитских групп записывали на счет жестокостей, якобы творимых украинскими националистами. Но были и примеры иного поведения повстанцев. Так в ночь на 8 января 1947 г. в Иваничском районе Волынской области местное подразделение Украинской повстанческой армии (УПА)  казнило за уголовный бандитизм двух своих  сослуживцев – В.С.Тхорика и Н.А.Лукашука. Оба были повешены, их трупы изуродованы, а около их тел был установлен знак: “Тхорик и Лукашук казнены УПА за воровство и бандитизм”36. Второй важный вопрос касается исполнителей преступлений. Идеальная ситуация для грабежей возникает, когда местные власти состоят из местных жителей, действующих в сложной обстановке, когда всего несколько километров могут сделать разбойника недосягаемым, и даже знание о том, что происходит на землях, подчиненных этим властям, не заставляет их беспокоиться о том, что творится за пределами своих владений.37  Используя родство , социальные, культурные и этнические связи, протекцию или запугивание, они заручались поддержкой и создавали опорные пункты на локальном уровне. Очень редко, только в тех случаях, когда бандиты действовали против других местных жителей, они надевали маски, чтобы избежать опознания. Но гораздо чаще бандиты наносили удары за пределами тех мест, где базировались: бандиты в одном селе могли выглядеть робингудами  и кровавими бандитами в другом.

Здесь и далее ОУН – аббревиатура Организации Украинских Националистов, а УПА – Украинская Повстанческая Армия, возникшая на Полесье в Сарненском селе Немовичи  после июля 1941 г и в 1943 году истреблена бандеровцами. Вопреки впечатлению, возникающему при знакомстве с советскими архивами, украинское подпольное движение сопротивления не было единым – оно представляло собой пестрое сочетание множества соперничающих группировок, методы и программы которых значительно отличались друг от друга.

Сотрудники НКВД обнаружили большое количество материалов из архива украинского националистического подполья. Их внимание особенно привлек один такой документ – подробный 20-страничный анализ методов работы советской тайной полиции на Западной Украине, озаглавленный “Агентура НКВД-НКГБ в действии”. Этот редкий источник был напечатан ограниченным тиражом специально для руководства СБ. Брошюра представляла собою своего рода“Молот ведьм” – это было учебное руководство по охоте на советских шпионов. Данный документ был настолько точен, что его незамедлительно передали на верх по инстанциям, так что в итоге он лег на стол генерал-лейтенанта Т.А. Строкача, в то время заместителя Наркома Внутренних Дел Украины. От него он попал к генерал-лейтенанту А.М.Леонтьеву – начальнику Глав-ного Управления по Борьбе с Бандитизмом (ГУББ), секретного подразделения Наркомата Внутренних Дел СССР, отвечавшего за так называемые спецгруппы, или тайную агентуру, и за диверсионные операции против бандитов и подпольных националистических групп3.

Из засекреченных фондов ГлавногоУправления по Борьбе с Бандитизмом (1938-1950) в Москве ясно, что советская власть, стремясь упрочить свое положение в только что завоеванных или повторно присоединенных к СССР регионах, опиралась преимущественно на сеть осведомителей, или агентуру. Несколько десятков штатных работников НКВД-НКГБ , которые находятся в районном аппарате,   в каждом селе они тайно организуют специальную агентурную информационную сетку из гражданского населения. Только после создания такой сетки в каждом населенном пункте, органы НКВД-НКГБ начинают свою деятельность. При помощи этой сетки они имеют возможность контролировать внутреннюю жизнь каждого населенного пункта, выявлять и “разрабатывать” объекты, которые для них будут представлять определенный оперативный интересс. В итоге Советы одержали победу не на поле боя – советской власти удалось одолеть противника благодаря тому,что она смогла создать сложную систему внутреннего шпионажа или агентуры.

Глубоко окопавшееся Украинское националистическое подполье готовилось к возвращению Советской армии на Западную Украину по трем направлениям.

Во-первых, к марту 1944 г. украинские партизаны-националисты почти перестали совершать нападения на немецкие оккупационные войска.  В конце войны, после того как у Германии были отвоеваны оккупированные ею территории, первым шагом Советов всегда был захват и изучение архивов германских оккупационных сил.  В архивах обнаружено, что в конце декабря 1944 г. многочисленные источники подтверждали существование“украинско-немецких банд в большинстве сел… Они бродят [по сельским районам – Дж.Б.] большими группами, терроризируя местный советский актив. Они не дают районным [партийным] работникам никакой возможности выезжать в села”8.

Во-вторых, приближающееся “освобождение” Советской армией оккупированных немцами областей встречалось  массовым “уходом под землю” – так националисты готовились  к борьбе за независимость. К тому времени как весной 1944 г. советские войска вступили на Западную Украину, практически в каждом крестьянском дворе были вырыты “схроны”, “убежища”или “укрытия”, где хранились тайные запасы оружия и боеприпасов, продовольствия и одежды, где семья могла спрятаться надолго в случае прихода в село немцев, румын, поляков,советских войск или просто одной из настоящих банд мародеров,каковых было множество в областях, опустошенных войной. Такие убежища стали насущной потребностью на ЗападнойУкраине, где война оставила глубокий след. Значительная часть населения региона была убита или угнана на принудительные работы в Германию, а другая, более значительная  умрет  или будет депортирована в Сибирь и на Дальний Восток (в основном в Воркуту) с приходом советской власти. Эти потайные укрытия всегда находились неподалеку открестьянского жилища, поскольку весть о скором приходе враговне оставляла времени для бегства.  Они обустраивались так,чтобы оттуда можно было легко бежать и чтобы их невозможнобыло обнаружить даже при самом тщательном обыске. Несомненно, такие “схроны” бросали вызов стремлению советской власти взять регион под свой контроль15. Укрытия были олицетворением подпольного мира – со своим правительством, своими гражданами, глубоко окопавшимися в ожидании затяжной войны против советского присутствия в регионе. Существовали и особые убежища, предназначенные под госпитали, полицейские управы, типографии, библиотеки и архивы, а также для централизованного хранения предметов первой необходимости16. В 1945-1946 гг. советские части обнаружили только на Западной Украине 28 969 таких укрытий.17.  Стремление населения ускользнуть от Советов и уклониться от службы в армии совпадало с призывами УПА. Однако, к большой досаде руководства украинских повстанцев,такое поведение еще не означало, что беглецы непременно пополнят  ряды ОУН-УПА. Война порождала не только новых борцов националистического подполья, но и бесчисленные независимые банды мародеров. Эти банды держали в страхе всех, не разбирая между простыми обывателями, повстанцами и представителями советской власти. Даже в своей среде подпольщики-националисты на Западной Украине сетовали на действия настоящих банд, находившихся вне политики. Вступление на территорию Западной Украины КраснойАрмии, а вслед за ней и пограничных войск НКВД, не избавило население от страха, вызванного ожиданием возвращения советской власти в регион, который в целом был настроен к ней враждебно. За первые 17 месяцев повторной оккупации ЗападнойУкраины советскими войсками (с февраля 1944 по июнь 1945 включительно) доклады НКВД с грифом “совершенно секретно”показывают, что советские части провели 15 733 военных имилицейских операций против украинских националистов. Количественные результаты этих операций поражают воображение: 91615 . украинских повстанцев  было убито, 96446 захвачено живыми, 41858 сдалось в плен. За первый год после установления советской власти на Западной Украине в ходе жестоких военных операций было депортировано 10139 украинских семей (26093 человек). Десяткам тысяч еще предстояло быть депортированными втечение следующих нескольких лет23.  Как отмечалось в донесении ОУН-УПА: “В настоящее время большевики активизировали кампанию, нацеленную на то, чтобы отколоть от нас массы. Украинскоенаселение колеблется под влиянием большевистского террора и пропаганды”26. Целью этой пропаганды было противопоставить советскую власть предшествующему периоду – эпохе польского владычества. Как заметил крестьянин Иван Колядко на Немовицком сельском сходе: “Моего брата за службу в Красной Армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах –чтобы бедный [украинский – Дж.Б.] крестьянин получил бы такую правительственную награду?”28 Такие ,как Колядко считали, что повстанцам следует дать возможность самим сложить оружие.Тех же, кто откажется это сделать, нужно “убивать как собак”29.т Сразу после войны одна из самых действенных стратегий советской пропаганды заключалась в том, чтобы изображать националистическое подполье просто как нацистский сброд, без разбора терроризирующий украинский народ. Акты возмездия со стороны местных жителей провоцировались с помощью тщательно подготовленных мероприятий, превращавшихся в настоящий спектакль. Советская власть заставляла захваченных вплен повстанцев ОУН в подробностях признаваться в содеянном перед местными жителями тех сел, где базировались их отряды. Вслед за тем крестьяне на сельском сходе выдавали бандеровцев и их пособников в их селе”30. После этого выступления Колядко и его многочисленные родственники стали мишенью для ответных ударов повстанцев. За несколько недель после выступления Колядка были злодейски убиты девять родственников. Это были две семьи, жившие по соседству с селом Зносичи. Подобные показательные суды на сельских сходах, дававшие выход озлобленности игневу населения, стали на Западной Украине мощным орудием для создания опоры советской власти на селе. Приведем один из многочисленных примеров: в январе 1945 г. двое украинских националистов были публично казнены за военные преступления против советского народа. На центральной площади поселка Степань специально соорудили виселицы, затем туда вывели двух заключенных с табличками на груди, на которых было написано ” бандит” и “убийца”. Когда их подвели к виселицам, связали руки за спиной и надели на шею петлю. Был зачитан приговор советского суда: смерть через повешение. Преступление этих людей якобы состояло в том, что они год назад убили девятерых советских партизан из десанта.  Они также обвинялись в вооруженном бандитизме против местного населения. ”Несколько очевидцев отметили, что оглашение приговора вызвало громкие аплодисменты среди толпы, состоящей из местных жителей, этнических украинцев32.31 ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 423. Л. 57-Естественно, сегодня нам трудно вообразить, что борьба за независимость  могла бы увенчаться успехом, в 1944-1945 гг. ОУН надеялась на победу, уповая на три фактора. Первым из них считалась полная поддержка со стороны населения Полесья и Галиции. Руководство ОУН было убеждено, что никакой оккупационный режим не сможет покорить  край, если сами украинцы откажутся признать законность этой власти. Вторым фактором была вера в успех, основанная на много-численности населения. ОУН рассчитывала на то, что после-военная реконструкция Западной Украины и утверждение советской власти в регионе окажутся не по силам даже Сталину.  Третьим было упование на то, что западные союзники будут настаивать на демократическом решении задач послевоенной реконструкции Восточной Европы. Многочисленные статьи в подпольной националистической печати, а также перехваченные данные разведки повстанцев показывают: ОУН возлагала большие надежды на Третью мировую войну между “Россией” и Америкой. После августа 1945 г. украинские националисты особенно рассчитывали на угрозу применения США атомного оружия 34. Тем не менее боевой дух украинского националистического подполья был значительно подорван уже одним размахом действий советской власти по установлению своего контроля на Западной Украине в первые шесть месяцев с начала повторной оккупации региона советскими войсками. Стремясь ктому, чтобы народ не прекратил сопротивляться укреплению33 ДАЛО. Ф. 3. Оп.1. Д. 70. Л. 42.34

Большинство жителей непокоримого края устали от войны и не желали воевать против непобедимой, как тогда казалось, Красной Армии. Секретное донесение агента БУРЬЯНА из Буска руководству ОУН, датированное 4 ноября1944 г., отражает общую атмосферу, в которой приходилось действовать украинским националистам: “Отношение организованного населения к нашему движению сочувственное. Отношение неорганизованного населения отрицательное, поскольку большинство из этих людей не верит в нашу победу над сильным врагом”37. Люди сильно запуганы арестами и высылкой в Сибирь.36  Поддержка ОУН-УПА со стороны населения таяла на глазах и это становилось главной угрозой подполью. Как показывает совершенно секретный доклад НКВД -…октября 1944 г., местное украинское “население также начинает проявлять неверие в пропаганду ОУН и постепенно уходит отних. Часть населения оказывает поддержку [советским – Дж.Б.]погранвойскам в борьбе с бандами [повстанцев]”41 . Главную опасность для подполья – и успех в глазах советских агентов – представляли пессимистические настроения. Они все больше распространялись среди повстанцев, по мере того как широкие слои украинского населения, которые раньше им сочувствовали, теперь от них отрекались, чувствуя неизбежность поражения. 38 ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1с. Д. 70. Л. 2.39 ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1с. Д. 70. Л. 2.40 ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1с. Д. 194. Л. 59-60.41 ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1с. Д. 70. Л. 6.42

Действуя в атмосфере фатализма, неся постоянные потери в столкновениях с превосходящими силами советской армии, руководство украинского националистического подполья принимало жесткие меры, вплоть до расстрела, чтобы предотвратить дезертирство. . Однако с течением времени эта тактика слишком часто приводила к тому, что лидеры повстанцев превращались в палачей, а рядовые бойцы все больше отрывались от своего руководства. Когда руководители подполья подозревали своих людей в молчаливом соглашательстве с Советами или в действительном сотрудничестве с врагом,  вместо выговоров они сразу прибегали к гораздо более жестким мерам -уничтожению

Другой распространенной формой дезорганизации повстанцев стали частые облавы, во время которых “подозреваемых” забирали на допрос в НКВД –одних задерживали на какое-то время, других сразу же отпускали. Такие облавы настолько вошли в обычную практику, что у них появилась двойная цель: таким образом одновременно выявлялась настоящая советская агентурная сеть и в то же самое время сеялись страх и подозрения в рядах подпольщиков. Бесконечные аресты и допросы заметно разрушали объективные критерии, по которым можно было бы судить о преданности украинских повстанцев своему делу. В итоге подозревать начинали почти каждого. Три примера советских операций, специально направленных на то, чтобы представить подпольщиков-националистов работающими на советские органы, см приведены в.: ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1742. Л. 310-311; Д. 2884. Л. 53-54. Агентура в Галиции, 1944-1948 гг.

Уже в августе 1944 г., в ответ на попытки НКВД проникнуть в ряды подпольщиков, ОУН ввела в действие “наши контрмеры… ликвидация [советских –Дж.Б.] сексотов всеми доступными средствами (расстрел,повешение и даже четвертование, с надписью на груди: “Сексот”)”49. В многочисленных инструкциях УПА прямо описывается, как следует вершить расправу. Цель террора состоит не только в том, чтобы уничтожить заподозренных предателей, но и в том,чтобы запугать остальных и тем самым не допустить возможной измены в будущем. Поэтому ритуальное осквернение тел являлось важной частью террористических методов, применявшихся украинским националистическим подпольем. В Ровенской области в июне 1944 г. отряды украинских повстанцев казнили местного крестьянина, заподозренного в сотрудничестве с Советами, повесив его посреди села. Затем повстанцы публично осквернили тело – “порубили труп повешенного бандита топором”54.ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1с. Д. 70. Л. 4.53 . Ритуальное насилие в самых страшных формах применялось бандеровцами  по отношению к приезжим, направленным советской властью на ЗападнуюУкраину для послевоенного восстановления хозяйства. 13сентября 1944 г. в Ровенской области повстанцы напали н а пятнадцать сотрудников советского районного аппарата. Одномуиз них удалось сбежать, а четырнадцать остальных увели в лес и расстреляли. Затем повстанцы надругались над трупами, отрезав голову у одного убитого мужчины и ноги и лицо у женщины56.55 ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 381. Л. 58.56 ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 381. Л. 60.57. Конечно, у конкретных актов возмездия часто был свойсобственный символический смысл. Так А.В. Грицук – повстанец из 10-го Ровенского областного отряда СБ  позднее признался на допросе советским следователям: в январе 1944 г. в селе Грушвица он удавил молодую женщину-украинку той же веревкой, какой советские спецгруппы казнили двух членов областной СБ -НЕЧАЯ и КРЮКА. Женщину подозревали в том, что она выдала двух контрразведчиков повстанцев Советам. 63 Результаты  запугивания отмечались в советском докладе осени 1946 г.: “Никто не хочет быть пердседателем на селе, потому что днем его выбрали, а н а следующее утро он повешен”.68. В многочисленных свидетельствах  жителей Западной Украины, записанными в последние годы, сквозит одна и та же деталь: на выборах в сельсоветы крестьяне по возможности старались сделать так, чтобы руководителями оказались холостые мужчины, у которых не было родственников на иждивении. До самого конца 1940-х гг.большинство сельсоветов существовали лишь на бумаге, поскольку местные жители обычно отказывались занимать должности, освобождавшиеся после убийства предыдущих руководителей повстанцами. Жесткие террористические методы применялись националистическим подпольем по большей части против самих же украинцев и членов их семей, подозреваемых в сотрудничестве с советской властью.66 ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1741. Л. 48.67

Напротив , советская власть  использовала другие методы –массовый террор путем публичной демонстрации военного превосходства. В первые послевоенные месяцы она не наносила точечных ударов по повстанцам – вместо этого установление контроля над обществом достигалось запугиванием всего населения. В то же самое время особые отряды, маскировавшиеся под бандитов-повстанцев, совершили множество диверсий, операций по дезорганизации и актов саботажа. Целью этих преступлений Советов было сбить с толку местное население, стремившееся к тому, чтобы справедливость была восстановлена иными методами. Советская практика выставлять на показ трупы убитых повстанцев не сводилась к одной лишь символической демонстрации террора и жестокости с очевидной целью запугать противника. Эта практика была также частью советских методов оперативной работы: сотрудники НКВД-НКГБ “с легкостью распознавали выражения лиц зрителей, проходивших мимо один за другим. Поскольку им нужно было установить личность71 .Сотрудники советских органов также устанавливали наблюдение за захоронениями партизан, стараясь не допустить, чтобы убитые“бандиты” превратились в мучеников антисоветского повстанческого движения74. Советский террор был следствием не двусмысленных указаний сверху – иначе как объяснить омерзительные фотографии, попадающиеся в архивных фондах советских частей особого назначения, – “трофеи” спецгрупп, на которых запечатлено систематическое надругательство над трупами повстанцев, осуществляемое с очевидной целью внушить страх и запугать население.75.4.

Однако задачи, стоявшие перед советскими органами безопасности, намного превосходили их возможности, а потому самое незначительное сопротивление на местах становилось для них серьезной угрозой.

На Западной Украине почти все население отказывалось повиноваться советской власти. Патологическая ненависть к русским служила питательной средой для массовой оппозиции. Этот регион был отвоеван у немцев и повторно присоединен к СССР, но не был усмирен и поставлен под советский контроль.  Books, 1989-1991; J.R. Millar. Conclusion: Impact and Aftermath ofWorld War II // S.J. Linz (ed.). The Impact of World War II on the Soviet Union.Rowman & Allanheld, 1985. Р. 283-291; W.Moskoff. The Bread of Affliction: TheFood Supply in the USSR During World War II. New York: Cambridge UniversityPress, 1990. Р. 47.76

Существовала также проблема кадров. Наиболее опытные специалисты до конца 1945 г. были на фронте.  Работать на местах с востока Украины направлялись партийные работники и руководители районного звена, не имевшие почти никакого боевого опыта и практическине получавшие поддержки со стороны местных жителей. Сильно страдая от нехватки кадров, относительно слабые органы советской власти излишне полагались на принудительные меры воздействия, прибегая к насилию и террору для усмирения отвоеванных областей. 77

Руководители украинского подполья понимали, что советский контроль в регионе держался на относительно немногочисленных сотрудниках. Это подсказывало повстанцам характерную тактику борьбы: сосредоточить усилия своей контрразведки на убийствах ключевых кадров советского аппарата. В инструкции ОУН/УПА января 1945 г. эта логика была сформулирована предельно четко: “Вылазки следует проводить против руководителей, против [советского – Дж.Б.]режима и его самых слабых мест. .У большевиков нет людей, которые могли бы заменить руководящие кадры,- они должны посылать за ними в другие регионы [СоветскогоСоюза]. Такие новички должны долго учиться [чтобы хорошоузнать местные условия], за ними нужен присмотр и[постоянное] руководство в делах”79., За 24 из 35 первых месяцев повторной оккупации Западной Украины Советами (февраль 1944 – декабрь1946) украинские подпольные террористические группы убили11 725 советских офицеров, осведомителей или лиц, сотрудничавших с советской властью. За тот же самый период получили телесные повреждения 3914 сотрудников советских органов власти, а еще 2401 “пропали без вести”.  Периодически украинские повстанцы “освобождали” город от Советов. При этом были убиты десять человек из советского партийного актива, один секретарь райкома и похищены еще четверо советских служащих. Это означает, что всего было убито пятнадцать человек из управленческого аппарата, в котором по штату полагалось в лучшем случае тринадцать сотрудников! Из-за постоянных убийств в составе советского административного персонала районного звена редко насчитывалось более шести человек, которые не были бы местными уроженцами. В результате штаты районного руководства всегда были укомплектованы менее чем на половину, что серьезно подрывало усилия советской власти по установлению своего присутствия в регионе.  ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 352. Л. 43-45; ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 136.Л. 5.; Д. 137. Л. 176; Д. 138. Л. 133-134; Д. 139. Л. 48-49; Д. 139. Л. 143; Д. 139.Л. 267-268; Д. 139. Л. 105; Д. 168. Л. 94.81. Данные за предшествующие 23 месяца см. в докладе 10 декабря 1948 г.:ДАЛО. Ф. 3. Оп. 2с. Д. 467. Л. 92.

В целом всего за несколько месяцев здесь погибло семьдесят три советских сотрудника и местных жителя, сотрудничавших с советской властью.82. Борьба Советов с сопротивлением украинских националистов на Западной Украине напоминала битву с многоглавым чудовищем, у которого на месте отрубленных тут же вырастали новые головы. Можно было убить, посадить в тюрьму или депортировать его лидеров и членов их семей, но на их место всегда приходил кто-то другой. Значительную финансовую и организационную поддержку повстанческому движению оказывала украинская диаспора за рубежом, которой уже в 1943 г. помогали американская и британская разведки.83.

Были  и другие особенности советской агентуры наЗападной Украине. Несколько случаев из практики и захваченные секретные распоряжения органов НКВД-НКГБ говорят отом, что, кроме указанных выше видов агентуры, на территории  Полесья и Галиции организован и действует особый вид агентуры, созданный из неполнолетних (дети 12-14 лет). Этих детей ловят во время облав и под разными предлогами отвозят в Райотделы НКВД-МГБ, во время допросов грозя им смертью, если они не расскажут, в чьих хатах расквартировываются бандеровцы, кто в селе варит им кушать, где есть ихние магазины, кто голова, где связь и другое. На все вопросы дети могут ответить, ибо они в таком возрасте наблюдательны и имеют хорошую память. Это учитывают и используют работники НКВД.“Агентура НКВД-НКГБ в действии”84.84 ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп. 1с. Д. 643. Л. 14-34. О .

Кроме этого классификация противника по национальным категориям широко применялась в НКВД, чей аппарат былубежден в “наличии связи между [антисоветской – Дж.Б.] шпионской деятельностью и этническим или социальным происхождением”86. Все послевоенные годы сталинского правления основной тактикой советской власти было разжигание вражды между этническими группами.. На Западной Украине это означало прежде всего использование этнических украинцев против этнических поляков и наоборот. Политическое решение о депортации этнических поляков с территории Западной Украины, принятое в Москве в ноябре1944 г., стало настоящей катастрофой для агентурных сетей НКВД в регионе.  В долговременной перспективе депортация поляков (переселенных в те области Польши, где ранее проживали этнические украинцы, которых теперь вывезли в массовом порядке в СССР) способствовала установлению советского контроля на Западной Украине, поскольку тем самым лишались своих баз повстанческие отряды, действовавшие в пограничных районах Польши – за пределами юрисдикции советских органов.

Хотя война между советской властью и украинским подпольем продолжалась и в 1950-е гг., положение в большинстве областей Западной Украины более или менее стабилизировалась к концу 1948 г.  Война закончилась и наступала пора активного кадрового строительства. Категорическое заявление 24 июля 1948 г. резко контрастировало с той жесткой критикой, которой Хрущев подверг в 1945 г. районных руководителей за недостаточное применение силы. В нем отвергались “порочные методы” и ставшее уже хроническим неправильное отношение к крестьянству в массовой политической работе…

Использован материал из книги “СОВЕТСКАЯ АГЕНТУРА. Очерки истории СССРв послевоенные годы(1944-1948) Москва – Нью Йорк «Современная История» 2006

Примечание.

Несмотря на то, что прошло уже пятнадцать лет после распада Советского Союза и почти шестьдесят лет спустя тех событий, окоторых в  идет речь в этом издании, обсуждаемыездесь вопросы и особенно воспроизводимые архивны ематериалы продолжают вызывать очень острую реакцию. Как автор, я несу полную ответственность за содержание этой книги и за публикацию документов.

Джеффри Бурдс  г. Бостон (США) Ноябрь 2006 г.j.burds@neu.edu